Правила побега с обнаженным оборотнем (ЛП) - Страница 18

А проснулась от привидевшегося кошмара: мой ненаглядный бывший вломился в дверь, я пыталась кричать и молить о помощи, но ничего не получалось – не могла выдавить ни звука, а Гленн тащил меня прочь. Я села, придушенно всхлипнула, стараясь избавиться от воображаемых рук на горле.

Спрыгнула с кровати в темной пустой комнате, выдохнула, проведя рукой по коротким спутанным волосам, затем подошла к двери и проверила замок. Покачала головой – неужели мне придется так вскакивать до конца жизни? Но все же еще раз дважды дернула ручку двери.

Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть.

Я вернулась в постель и укрылась одеялом до подбородка.

Как я докатилась до такой паранойи – проверять замки на дверях? Когда-то ведь я была довольно симпатичной девушкой, Тиной Кемпбелл-Бишоп. Доктором – драматическая пауза – медицины. У меня было все. Прекрасный муж, прекрасный дом. Многообещающая карьера. А я от всего этого ушла, ну ладно, сбежала. Все, что я считала само собой разумеющимся в детстве и юности – чувство безопасности, отдельная спальня, горячая еда на столе, благожелательные люди, которые заботились обо мне, – все это осталось где-то далеко.

Я стала жестче и злее и уже не смотрела на людей, думая, чем могу им помочь. Я смотрела на них и, даже не дождавшись, пока они представятся, прикидывала в уме, могут ли они мне помочь или доставить неприятности.

Большинство людей не могут определить момент, в который их жизнь начинает катиться ко всем чертям. По-моему, мне повезло – я точно знаю точку отсчета. Так что если бы у меня была машина времени, я бы запрыгнула в тот «делорин», отправилась прямиком в десятое апреля 2004 года, зашла в комнату отдыха в больнице и отвесила себе хорошую оплеуху прежде, чем встретила нового служащего технической поддержки Гленна Бишопа. Но мы казались идеальной парой! Вполне разумное решение тогда, в длительный период воздержания, в цепочке неудачных событий. Мне так хотелось, чтобы обо мне кто-нибудь позаботился, а Гленн был таким спокойным и любезным. Нам нравились одни и те же фильмы, лакомства и – кто бы мог подумать? – музыка. Мы наслаждались ленивыми выходными и поездками на озеро. Гленн гордился моими медицинскими достижениями и той энергией, с которой я отдавалась работе. Я думала, что мне повезло, ведь я так легко наладила личные отношения.

Я хорошо помню, как представляла дальнейшее развитие этих отношений. Мои родители были женаты почти сорок лет, и я не могу припомнить ни одного случая рукоприкладства вплоть до их смерти. Они даже не ругались, потому что могли идти на компромисс и знали, как нужно обращаться друг с другом. Мне казалось, что именно это я и нашла в Гленне. Он был внимательным, милым. Именно с таким парнем, надежным как скала, обычно рекомендует вам встречаться мама. Что ни случись – на него всегда можно положиться.

Находиться вдвоем с Гленном было не самой сложной задачей. Куда как сложнее оказалось проводить время с кем-либо еще. Мне импонировали в Гленне целеустремленность, педантичность и застенчивость. Они отличались от привычных замашек мускулистых и спортивных альфа-самцов, с которыми я обычно встречалась, постоянно конкурируя за их внимание с десятком друзей и интересов.

Очень приятно вести беседу с человеком, который не пялится на официантку или вдруг высмотрит и метнется через весь ресторан к кому-нибудь, с кем вздумалось поболтать. А я в эти десять минут должна играть с хлебными палочками и ждать, пока он наговорится и наобнимается со своим братаном из местечковой баскетбольной лиги.

Проблема заключалась в том, что застенчивость Гленна стала моим пунктиком. Гленн спокойно мог часами чатиться с незнакомцами или сидеть за он-лайн играми, но не желал мириться с моими служебными обязанностями или обычными вечеринками c коллегами. По его словам, он достаточно времени проводил в компании моих сослуживцев, и они получают достаточно моего драгоценного времени. Прежде чем я смогла осознать, что же происходит, Гленн методично лишал меня любого общения, препятствуя встречам с друзьями и приятелями. Он дулся, когда я собиралась встретиться с подружками, ноя, что для него у меня никогда нет времени. Однажды даже спрятал ключи от моей машины, чтобы я не смогла уехать, утверждая, что это шутка такая, и что я просто вынудила его так поступить, ведь он очень сильно меня любит.

Естественно, я не могла сказать друзьям: «Гленн не хочет, чтобы я с вами встречалась» – это звучало слишком деспотично и непристойно. Поэтому, когда я перестала общаться с ними, они решили, что я сама так захотела. А я была из тех женщин, которые не могут поддерживать вялотекущую дружбу после того, как между людьми легла трещина. Теперь я превратилась в типичную героиню поучительных истории, которые любят печатать в Космо.

Время шло, большинство проблем Гленна стали моими проблемами. Мы объявили о помолвке, стали жить вместе. Казалось мелочно и недальновидно бросать жениха только из-за небольших причуд. Эти причуды увеличивались и росли так постепенно, что я не заметила, как они перешли все границы. Если бы я его любила, то оделась бы поженственней, не стригла бы волосы, готовила бы то, что ему нравится, с радостью оставалась бы дома на все выходные, по его примеру. Если бы любила, не отключала бы телефон, хотя правила больницы этого не допускали. Я бы не обращала внимания на небольшие «инциденты», которые случались, когда Гленн злился, как после спора об аренде, например, когда я «зацепилась» за его ногу, упала и приложилась головой о журнальный столик. Я бы отвергла неудачную напыщенную свадебную церемонию с белым подвенечным платьем и согласилась расписаться на карибском пляже, что, впрочем, мы и сделали, в один не слишком знаменательный уик-энд. Тогда вечером я пришла с работы, и Гленн предъявил мне билеты на самолет.